Лариса Савчук: «Установить имплант – это решить одну сторону проблемы»

Терять слух можно постепенно, а можно и за считанные минуты. Особенно в условиях сегодняшнего дня, когда тысячи украинцев получают проблемы из-за громких звуков взрывов или травмы.

И что делать, если препараты не помогают при глухоте? Куда обращаться за помощью? Какие методы лечения? Обо всем нам расскажет директор Городского медицинского центра проблем слуха и речи «СУВАГ», к. м. н. – Савчук Лариса Анатольевна.

– Хочется начать с самого актуального – наших воинов. Какой процент военных имеют поражения органов слуха, полученные в результате боевых действий?

– Я посмотрела американскую статистику, нашей пока нет. Она касалась военных, участвовавших в боях в Персидском заливе, в Афганистане.

Установлено, что акубаротравма – это довольно распространенная патология в современных военных конфликтах, ибо даже при военных действиях малой интенсивности она составляет 6,6-7,1% в общей структуре боевых потерь.

При активных боевых действиях повреждения слуха имеют от 13 до 18% военнослужащих. У части из них слух может самостоятельно восстанавливаться, а у части потеря слуха носит устойчивый характер.

– Почему это происходит? Органические поражения? Или причина другая?

– Акустическая травма – это повреждение органа слуха, вызванное звуками избыточной силы или длительности.

Длительное влияние громких звуков наблюдается на шумных производствах, пилоты самолетов обладают высокочастотной тугоухостью, телефонисты имеют такие же проблемы. Тинейджеры, которые слушают громкую музыку в наушниках, особенно если это в транспорте – там фоновый шум очень высок, и чтобы слышать, нужно увеличить громкость. Звук, превышающий интенсивность 85 дб и действующий в течение определенного времени, вызывает временное понижение слуха. И чем длиннее и громче, тем больше возможности повредить орган слуха.

Особое положение занимает тугоухость, которая наблюдается у лиц, имеющих дело с частыми выстрелами. Здесь имеет место действие звуко- и барофактора. При взрывах действует аэродинамический удар, что вызывает сначала апериодическое изменение давления, а затем периодическое колебание (вибрацию и звук). Внезапные звуки, такие как выстрелы, взрывы и т.д., могут вызвать повреждение внутреннего уха, волосковых клеток. И часто это необратимо.

К сожалению, такие поражения очень сложно поддаются медикаментозному лечению, хотя бывают случаи, когда самовольно нормализуется слух. Из всех случаев это где-то процентов 20. Поражающее действие звука в определенной степени зависит от индивидуальных и возрастных особенностей человека.

– А как происходит поражение? Клетка просто разрушается и все?

– Во-первых, взрывная волна бьет по барабанной перепонке. Ее толщина 0,1 мм. Большие колебания вызывают разрыв барабанной перепонки. Возможно, вы видели в фильмах о Второй мировой войне, когда из ушей у раненых бойцов вытекает кровь? Это, как правило, разрыв барабанной перепонки. Сейчас в ЛОР отделениях очень много лежит таких ребят, с разрывами, им производят пластику барабанных перепонок. К сожалению, и эта операция не всегда успешна. Если барабанной перепонки нет, то слух будет понижен на 20-30 дб.

– Объясните, пожалуйста, для наших читателей – это как?

– Чтобы было ясно: интенсивность шепотного языка составляет 40 дб. Если вы шепчете такому человеку рядом, то он сможет услышать. Если вы отойдете на метр, полтора, то он не будет слышен.

– Это, я так понимаю, не самое плохое, что может быть?

– Помимо повреждения барабанной перепонки, как я уже говорила, взрывная волна влияет и на функционирование волосковых клеток. Происходит их повреждение. Эти клетки находятся на мембране внутреннего уха в подвешенном состоянии во внутриушной жидкости. Большие колебания могут вызвать резонансное повреждение, и вот в этих случаях практически необратимое.

– Как можно защитить уши от звуков взрыва?

– Сейчас есть средства защиты, которые немного смягчают силу взрывной волны – это специальные беруши. Мы с коллегами смеялись, когда прочитали в новостях: россиянам выдают бумажки, сворачивающиеся в воронки и вставляемые в ухо. Они считают, что это беруши. У наших военных беруши другие, фабрично изготовленные.

– Просматривая сообщения, где собирают необходимое военным, я ни разу не замечала в этом списке беруши. Это потому, что не знают об их существовании или просто не просят?

– Наверное, не просят. Но я видела у некоторых наших военных беруши. Наверняка сами покупают. Но чтобы раздавали – нет. Они особенно нужны артиллеристам. Закрыть уши ладонями будет просто мало. Всем артиллеристам нужно такие выдавать.

– А как эти беруши работают?

– Там специальный материал, не пропускающий на полную мощность такую волну, со специальными фильтрами. Удобнее наушников. Правда, можно легко потерять, если не применять специальный держатель.

– Что делать, если слух уже потерян?

– Единственный способ вернуть слух – это слухопротезирование. То есть, установка протеза, улучшающего слух. В зависимости от того, насколько повреждено внутреннее ухо (от легкой, до полной глухоты), это может быть протезирование, или же при полной потере – кохлеарная имплантация – установка искусственного уха.

– Как ее проводят?

– При ней ставятся электроды, то есть это уже не стимуляция звуком, как мы привыкли воспринимать, а стимуляция электрическим током. Это специальный процессор, превращающий звуковые колебания в электрические. Благодаря электродам, устанавливаемым хирургическим путем во внутреннее ухо, происходит непосредственная передача электрического раздражения на волосковые клетки. И далее эта стимуляция передается по слуховому нерву в мозг. Такая операция стоит около 30 тыс. евро.

– В Украине такое делают? И кто может претендовать на такую операцию?

– Делают. Идет тендерная закупка, есть учет, но проводят такую операцию только определенным категориям. Это, как правило, инвалиды. А инвалидность у нас дается по слуху только при полной глухоте, третьей группе. Если человек не полностью глухой, он инвалидность по слуху не получит.

У детей иной критерий, там в зависимости от того, какая потеря слуха – на одно или оба уха. Но там тоже есть пределы для установления инвалидности. То есть на одно ухо должно быть снижение слуха более 70 дб. Интенсивность нашей разговорной речи где-то 60 дб, чтобы было понятно. Если даже на одно ухо есть снижение свыше 70 дб, то дается группа инвалидности. Но по достижении 18 лет может сниматься.

– Значит, нужно обязательно иметь группу инвалидности из-за потери слуха?

– Дело в том, что снижение слуха может происходить у людей с инвалидностью как сопутствующая патология. Это и 1-я, и 2-я категория. Вот там могут сочетаться еще какие-то системные заболевания, приводящие к стойкой нетрудоспособности. Тогда эти люди тоже имеют право получить бесплатные слуховые аппараты. Уже не зависимо от того, какая у них потеря слуха. Но она должна превышать легкую степень – потеря слуха до 45 дб. То есть существуют определенные границы, в которых это проводится.

– Значит, еще дети с изъянами слуха и люди с инвалидностью?

– У нас такая система протезирования: дети, у которых снижение слуха превышает 45 дб, и там независимо, есть ли группа инвалидности, потом взрослые с инвалидностью всех категорий, независимо, какое заболевание у них ведущее, пенсионеры старше 60 лет, у которых снижение слуха больше, чем 45 дб, участники боевых действий.

Но наши военнослужащие, которые сейчас находятся на фронте, пока не имеют такого статуса – участника боевых действий. Потому они и не могут получить бесплатный слуховой аппарат. Другой механизм пока не разработан. Возможно, впоследствии этот вопрос решат.

– Кто обеспечивает протезирование?

– Льготное обеспечение происходит за счет местных бюджетов. В этом отношении Киев на первом месте. Город выделяет определенную часть денег на приобретение слуховых аппаратов. И киевляне более-менее обеспечены, хотя у нас в год становится в очередь около 600 человек всех этих перечисленных категорий. В маленьких областных городах не всегда проводятся тендеры, в больших – некоторые больницы проводят.

Если у человека нет киевской прописки, мы не имеем права его снабжать льготными слуховыми аппаратами. Они должны обращаться по месту жительства. И поэтому воин, который пришел к нам в ЛОР-институт или центральный госпиталь, и нуждается в слухопротезировании, не может получить льготный аппарат. Такова региональная зависимость.

– Что же делать таким людям? Прописываться в Киеве?

– Прописываться в Киеве. Многие вынужденно перемещенные лица получают киевские прописки и становятся в очередь. Кстати, справка о временной регистрации тоже действует.

– И есть возможность обеспечить переселенцев?

– Ставим так же в очередь. Отправляем запрос на большее количество протезов. За границей, например, действует другая система: выделяется определенная сумма по страховке. С этими средствами человек может уйти в магазин и выбрать себе слуховой аппарат. Если хочет лучше модель, чем покрывает страховая компания, можно доплатить и приобрести другой.

А у нас закупают только под потери слуха. Есть три градации: средняя, тяжелая и сверхтяжелая. Далее мы подбираем и ставим пациентам один и тот же аппарат. Хотя бывают люди с индивидуальными особенностями, кому может не подходить эта фирма, а другая станет лучше. То есть, здесь мы не учитываем такие особенности.

– Но все равно, без учета этих особенностей, человек с аппаратом будет лучше слышно?

– Да, конечно.

– А я могу пойти и купить слуховой аппарат?

– Да, вы можете обратиться в частные центры слуха, вам проведут диагностику и предложат аппарат. Некоторые фирмы предоставляют такую услугу: дают аппарат на пробную носку. То есть, когда вы меряете аппарат, вы же не знаете, как он будет работать. В тишине кабинета все хорошо, а вот в транспорте – нет, этот шум сведет вас с ума. При пробной носке аппарат программируют на время: неделю, две, четыре. Вы носите, пока он не выключается. Затем приходите и возвращаете аппарат. Если все хорошо, то под вашу потерю слуха запрограммируют постоянный аппарат и вы его приобретаете.

– А какая вилка цен на слуховые аппараты?

– От 10 до 100 тыс. грн. Конечно, более дешевые аппараты покупают в больших объемах. А более дорогие модели, они предназначены для людей со специальными потребностями. К примеру, для тех, кто активно проводит совещания. Когда говорят одновременно несколько спикеров, человек с потерей слуха может не разобрать – это очень сложная акустическая ситуация. 2 человека – еще нормально, а вот троих гораздо сложнее воспринимать, фокусировать внимание на говорящем и так далее. Для этого есть специальные аппараты с автоматической программой, скажем так, искусственный интеллект. Она и распознает, кто говорит тихо, громко или кричит. Аппарат распознает и по-разному обрабатывает звук. У него есть адаптивно направленный микрофон, который определяет, откуда пошел звук, и туда переключает внимание.

Есть аппараты, позволяющие слышать телефонный разговор, не принимая трубку к уху. Если установлено 2 аппарата, то человек будет слышен обоими ушами. Разборчивость будет лучше. Можно и ролики на Youtube слушать, и никто не будет знать, что вы слушаете. Вот поэтому есть 10 тыс. и есть 100 тыс.

– А если имплант?

– Имплант – это громоздкая конструкция. Она состоит из двух магнитных катушек. Одна внутренняя, она зашивается под кожу, а электроды вводятся во внутреннее ухо, в завиток. А вторая катушка крепиться за ухом. Она смотрится как большой слуховой аппарат. Эта катушка-процессор воспринимает звуковые колебания, превращает их в электрические, передает во внутреннюю катушку, а внутренняя – во внутреннее ухо.

– Тогда человек слышит, как обычно, без глухоты?

– С кохлеарными имплантами восприятие гораздо лучше, чем со слуховыми аппаратами. У нас дети с кохлеарными имплантами прекрасно владеют языком, если с ними заниматься.

– А после имплантации нужно заниматься?

– Установить имплант – это решить одну сторону проблемы. Дальше нужно учить воспринимать, разговаривать, произносить… Если детям, которые разговаривали и потеряли слух где-то в пять лет, не поставили вовремя имплант, то у них идет расстройство речи.

У нас есть целое реабилитационное отделение, где работает команда. Там есть сурдопедагог, который учит ребенка слушать. Логопед, который учит ребенка произносить. Психолог, снимающий комплекс, – страх контактировать с другими людьми. Есть же дети с патологией, аутизмом, например.

И музыкальный терапевт есть, который исправляет ритмику, потому что прежде чем воспринимать звук, ребенок должен понимать, что в слове ма-ма – 2 слога, а в слове ма-ши-на – 3 слога. Это ритмика речи.

– То есть ребенок может забыть язык?

– Да. Мозг имеет определенный срок пластичности восприятия звуков, обычно это пять лет.

– А в каком возрасте у ребенка можно диагностировать проблемы со слухом?

– Есть программы, например: скрининг слуха у новорожденных в Киеве. Все рождающиеся в киевских роддомах дети проходят обследование слуха. Эти данные поступают нам: сколько родилось, сколько обследовано, сколько удалось получить данных, сколько нет. Отдельно по каждому роддому, и сводятся в общую таблицу. Обычно в Киеве рождается 20-25 тысяч детей в год. Сейчас, конечно, будет меньше.

– А какой процент детей с врожденными пороками слуха?

– Трое детей на 1000 новорожденных.

– Это можно диагностировать только тогда, когда человек родился? Внутриутробно никак?

– Пока еще нет. Мы делаем скрининг, данные поступают к нам, и эти дети повторно обследуются уже в нашем центре. И сейчас вышел приказ, что дети перед тем, как идти в школу, тоже должны проходить такой скрининг. Это пока сложно реализовать, потому что оборудование есть у нас и в роддомах. Принять где-то 20-25 тыс. дошкольников физически сложно у нас в центре. Он производится недолго, с подготовкой минут 20, но наш центр все равно пока не потянет такое количество.

– А как реабилитация происходит у взрослых?

– Если мы говорим об оперирующихся взрослых, то обычно они уже имеют языковое развитие. И реабилитация у них проходит гораздо проще. Но через пять лет пластичность теряется даже у взрослого человека. Такие пациенты говорят: ну не слышу, ну ничего, и так обойдусь. И через пять лет теряется разборчивость речи. Это признак того, что зона речи в мозгу «стирается», человек слышит, но не понимает. Слышать и понимать – это две разные вещи. И как раз наша задача это вернуть.

С таким человеком нужно заниматься. Современные слуховые аппараты обладают функцией регистрации данных. То есть, регистрируют, сколько времени их носили. Бывает, пациент приходит и говорит, что аппарат не подходит и ничего не понятно. Мы проверяем, а аппарат лежал на полке и не выполнял свою функцию. Кроме того, аппарат регистрирует, в каких акустических условиях был человек: в тишине, шуме, транспорте, слушал музыку. Эта информация помогает специалисту разобраться и дать правильное направление реабилитации.

А иногда приходят и говорят, что не могут пользоваться аппаратом. А я объясняю: недостаточно купить мерседес, надо сдать еще на права. Бывает не столько ставят батарейку, неправильно ставят аппарат в ухо. Есть много нюансов. Регистрация данных помогает и подобные случаи определить. Некоторые пациенты не выключают аппарат и он постоянно работает. А потом жалуются, что батарейка села очень быстро.

– Наверное, сложно так привыкнуть сразу, особенно если в окружении не было людей с подобным опытом.

– Знаете, еще 10 лет назад был большой негатив у людей относительно ношения аппарата.

– Почему?

– Потому что не удобно, потому что мешает…

– Это, наверное, как носить очки, или линзы?

– Да. К нему нужно привыкнуть.

– А может быть потеря слуха из-за травм головы?

– Может, конечно. Причин много, это и кровоизлияния, и гипертоническая болезнь, и болезни сердца и после ДТП возникают такие повреждения. Прием некоторых лекарств, например антибиотиков, хинина, даже аспирин в некоторых случаях может дать ототоксический эффект. Но шум одна из основных причин.

А ведущие болезни, вызывающие понижение слуха, это гипертония, сахарный диабет и курение.

– Курение?

– Да. По мировой статистике само курение на третьем месте среди причин понижения слуха. Я в этом убедилась на своих знакомых. Курящие почти все имеют снижение слуха.

– Это зависит от возраста?

– Да, с возрастом развивается. А еще самое интересное по статистике: все мужчины белой расы после 65 лет имеют то или иное понижение слуха.

– А с женщинами какая ситуация?

– Лучше немного. Этакая мировая статистика.

– А есть какие-то общие возрастные изменения?

– Есть, называется пресбиакузис.

– А люди это состояние осознают?

– Проходит пять лет, и начинают осознавать. Некоторым нужно пятнадцать лет. Многие просто не замечают этого понижения.

– Не проходят обследование?

– Да, банально не посещают врача. Только когда начинается расстройство речи, люди задумываются, что нужно что-то делать, провериться.

– И напоследок вопрос о профилактике: как часто нужно ходить к врачу, чтобы вовремя заметить проблему?

– Раз в год, после 60 особенно важно это делать. Или сразу, когда появляются жалобы.